Бойцы, старпом и маг последовали за вожаком. Оглядев своих похмельных «орлов», «волков» и «ястребов», которые изобразили некоторое подобие четырёхшеренгового строя, Гундос отдал экипажу «Амалии» команду начать движение. Отряд в семь десятков бойцов направился к выходу из лагеря, а Цинк взошёл на борт соседнего корабля, новенькой и крепкой галеры «Княжна Мэри», которой командовал Йозеф Тум по прозвищу Мангуст, правая рука и доверенное лицо Одноглазого и который уже ждал его.

– Долго спишь, Гундос, – сказал Цинку капитан Мангуст, одетый в дорогую шёлковую одежду чернобровый мужчина средних лет с волевым лицом, смелый, успешный, отчаянный, уверенный, самолюбивый и резкий во всех своих движениях и поступках.

– Всё нормально. – Гундос неосознанно угодливо улыбнулся, обнажил свои пожелтевшие, давно не чищенные зубы и развёл руки. – Караул на дороге сменим вовремя, Мангуст. Не переживай.

– А я и не переживаю. – Тум по давней привычке почесал правое ухо, в котором у него болталась большая золотая серьга с крупным изумрудом, а левая ладонь капитана «Княжны Мэри» легла на украшенную полудрагоценными камнями рукоять имперского ирута. – Это тебе беспокоиться надо.

– Да я чё? Я ничё.

– Ну, смотри сам. – Мангуст усмехнулся и добавил: – Гундос, вокруг всё спокойно, но сегодня ночью наша разведка обнаружила на дороге свежие следы. Кажется, за нами начинают присматривать, так что ты не зевай и своих алкашей не расслабляй. Понял?

– Конечно.

– И ещё: я слышал, что ты вчера капитану Крэ сильно проигрался. Это правда?

– Есть такое.

– Тогда вот что. Не вздумай в своём экипаже бузу учинить. Я этого не потерплю, и, если только замечу, что какой-то кипиш начинается, всех под нож пущу. Не знаю как, но, если со стороны матросов к тебе появятся претензии, реши всё тихо и мирно. Разбираться будете дома, а здесь и сейчас мы на территории противника. Уяснил?

– Да-да, – снова Гундос расплылся в улыбке и спросил: – Ну что, пойду я?

– Давай, топай.

Мишо Цинк сбежал по сходне, сделал несколько широких шагов и, оглянувшись на «Княжну Мэри», еле слышно со злобой прошипел:

– Ублюдок! Да пошёл ты! Думаешь, раз у тебя Одноглазый в друзьях, в Совете капитанов родственник сидит и в экипаже бойцов больше, так ты можешь других вольных капитанов унижать?! Нет уж! Только сунься в мои дела, и я тебя на куски распластаю! А если так случится, что в море встретимся и ты будешь один, то конец тебе.

Угрозы сыпались из уст Гундоса безудержным потоком. Однако в глубине души он знал, что слаб и трусоват, и его слова останутся всего лишь словами. У него нет за спиной силы, чтобы противостоять Мангусту, если он решит его сместить с должности капитана, а главное, в нём нет твёрдого внутреннего стержня, который бы позволил ему возразить более удачливому и сильному вожаку. Поэтому он всего лишь отводил душу.

Спустя несколько минут Мишо Цинк догнал поднимающийся из бухты на равнину экипаж своей галеры, кинул косой взгляд на крепость Иркат слева от себя и подогнал страдающих от похмелья матросов, как ему казалось, грозным окриком:

– Шире шаг, каракатицы беременные!

Люди ответили ему недовольным гулом, но ходу прибавили, и через полчаса экипаж «Амалии», пройдя три километра по дороге, остановился в небольшой придорожной рощице, где сменил экипаж «Данцмена». Пост был сдан и принят. Матросы с «Данцмена» и капитан Вальен Игрок отправились на отдых, а Гундос выставил на перегораживающие древний разбитый тракт рогатки, три десятка бойцов и приказал магу раскинуть перед рощей сигнальную цепь. После чего, расположившись под раскидистым молодым дубком в глубине рощи, завернулся в толстый плащ и завалился спать. Маг, которому было на всё плевать, достал полную литровую баклажку с пивом и молотыми орешками, выпил половину и тоже уснул. Старпом играл в карты с парой верных только ему людей, на которых он мог рассчитывать в случае бузы в экипаже галеры. Ну а что касается боевого дозора, то морских разбойников тоже ничего не волновало, и службу они несли спустя рукава.

Капитан всего этого не видел, да и не желал видеть. Он спал, и ему снился замечательный сон. В нём он был богат, силён и удачлив. Его многочисленные корабли бороздили просторы Ваирского моря и океанов. И, увидев непобедимую эскадру Мишо Цинка, которого уже звали не Гундосом, а Морским Ястребом, все встречные торгаши спешили поскорее спустить паруса и отдаться на милость великого пирата. Одна сонная грёза сменяла другую, и каждая следующая была прекрасней и заманчивей предыдущей. Вот Мишо избирают главой Совета капитанов острова Данце, и все пиратские вожаки, особенно Мангуст и Кэр без прозвища, склоняют перед ним голову и как милости ждут его похвалы. Вот он принимает послов из далёкой страны манкари, за которыми, ожидая приёма, в очереди стоят гордые дари. Они просят его не трогать их торговые корабли. Мишо соглашается и получает мешки золота от краснокожих людей, а также остроухую красавицу (принцессу?) народа дари. А вот ещё одна мечта. Капитан Цинк и его непобедимая армия высаживаются на имперский берег. Ваирцы стремительно наступают на столицу прогнившей империи блистательный Грасс-Анхо, натиск моряков неудержим, и сам коленопреклонённый повелитель остверов униженно молит его о пощаде. Ах, мечты, мечты! Как же они заманчивы и пленительны!

Губы вожака пиратов во сне растянулись в счастливой улыбке, а из краешка рта по подбородку поползла тягучая слюна. Он видел новый сюжет, в котором ему строят великолепный дворец на берегу Ваирского моря, куда привозят сотни прекраснейших женщин и идут караваны с драгоценностями, золотом, скульптурами и благовониями.

И в этот момент капитана потревожили. Кто-то небрежно толкнул его в бок сапогом, и он открыл глаза. В недоумении Мишо захлопал ресницами, сел и увидел перед собой того, кого здесь и сейчас увидеть ну никак не ожидал. Над ним возвышался хозяин галеры «Дочь порока», знаменитый на всех островах архипелага Ташин-Йох капитан Каип Эшли, которому он задолжал пол сотни золотых иллиров и вот уже год не мог отдать эту сумму.

– Седой? – Удивлённый Гундос сел и опёрся о ствол дуба, лицо пирата уже привычно приобрело глуповатое выражение, а губы расплылись в угодливой улыбке. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– Мимо проходил, – сверху вниз глядя на Мишо, усмехнулся Седой, – гляжу, Гундос отдыхает, вот и решил с тобой пообщаться.

Цинк повернул голову вправо и влево, осмотрелся и обнаружил, что его людей рядом нет. Зато вокруг полно пиратов Седого, рядом с которыми были моряки из экипажей его братьев. А помимо них здесь же находились остверы, судя по экипировке и вооружению, дружинники богатого феодала.

Капитан «Амалии» почувствовал неладное. Голова его втянулась в плечи, а спина вжалась в ствол дерева. Глаза Мишо ловили взгляд Эшли, а тот присел рядом с ним на корточки и спросил:

– Что, Гундос, не понимаешь, что происходит?

– Не-е-е-т. – Голос Мишо задрожал.

– А хочешь, я тебе объясню?

– Да-а-а.

– Тогда слушай. Мы, я и мои братья, а также некоторые капитаны Эльвика Лютвира решили на время флаг сменить, и теперь за остверов будем биться. Понял?

– Нет.

– Эх, Гундос, какой же ты тупой. – Эшли напоказ и несколько наигранно тяжко вздохнул и спросил Цинка, впервые обратившись к нему по имени: – Мишо, ты хочешь быть богатым?

– Да. – С ответом капитан не колебался.

– А знаменитым?

– Да.

– А иметь отличный корабль?

– Само собой, это моя мечта.

– А с теми, кто тебя не уважает, поквитаться желаешь?

– Разумеется.

– Так вот, у тебя есть шанс всё это получить и наказать насмешников.

– Как?

– Ты можешь присоединиться ко мне и нашему войску, помочь нам захватить корабли из эскадры Одноглазого, разоружить экипажи, которые недовольны своим положением, и уничтожить тех, кто повеление Совета капитанов ставит выше собственной вольности. – Эшли поднялся.

– А конкретней объяснить можешь? – Гундос немного пришёл в себя, осознал, что прямо сейчас ему ничто не грозит, и тоже встал.